Притчи

[Марианна]

Многие не правильно понимают смысл прощения.
Прощение — это не оправдание обидчика,
Прощение – это освобождение себя,
потому что непрощенная обида мучит и разъедает нас самих, а вовсе не человека, сделавшего нам плохо..

Прощение в психотерапевтическом смысле — это “способность отпустить навязчивые размышление об хищническом поведении обидчика, а также желания какой-либо формы возмездия”.

Прощение – это не акт, а процесс, причем часто процесс длительный.
То, что делает на семинарах Надежда Леонидовна- как раз 1 ступень этого процесса. Она помогает « выбить затычку». Чтобы человека- прорвало. Это один из вариантов психотерапевтической работы. Есть и другие.

[Специалист]

Не знаю, зачем Марианна выложила Притчу о прощении... но точно знаю, что есть вещи, которые нельзя простить! Да и не нужно идти против себя!
Нужно просто отправить те обидные действия НА СУД БОЖИЙ! И несколько раз проговорить, пока тело не вдохнет-выдохнет!
А прощать..., прощать не обязательно, если невозможно простить!
Ведь Надежда Леонидовна наверное на каждом семинаре это говорит хотя бы одному человеку!

[Марианна]

Притча о прощении....

— Я не прощу, — сказала Она. – Я буду помнить.

— Прости, — попросил ее Ангел. – Прости, тебе же легче будет.

— Ни за что, — упрямо сжала губы Она. — Этого нельзя прощать. Никогда.

— Ты будешь мстить? – обеспокоенно спросил он.

— Нет, мстить я не буду. Я буду выше этого.

— Ты жаждешь сурового наказания?

— Я не знаю, какое наказание было бы достаточным.

— Всем приходится платить за свои решения. Рано или поздно, но всем… — тихо сказал Ангел. — Это неизбежно.

— Да, я знаю.

— Тогда прости! Сними с себя груз. Ты ведь теперь далеко от своих обидчиков.

— Нет. Не могу. И не хочу. Нет им прощения.

— Хорошо, дело твое, — вздохнул Ангел. – Где ты намерена хранить свою обиду?

— Здесь и здесь, — прикоснулась к голове и сердцу Она.

— Пожалуйста, будь осторожна, — попросил Ангел. – Яд обид очень опасен. Он может оседать камнем и тянуть ко дну, а может породить пламя ярости, которая сжигает все живое.

— Это Камень Памяти и Благородная Ярость, — прервала его Она. – Они на моей стороне.

И обида поселилась там, где она и сказала – в голове и в сердце.

Она была молода и здорова, она строила свою жизнь, в ее жилах текла горячая кровь, а легкие жадно вдыхали воздух свободы. Она вышла замуж, родила детей, завела друзей. Иногда, конечно, она на них обижалась, но в основном прощала. Иногда сердилась и ссорилась, тогда прощали ее. В жизни было всякое, и о своей обиде она старалась не вспоминать.

Прошло много лет, прежде чем она снова услышала это ненавистное слово – «простить».

— Меня предал муж. С детьми постоянно трения. Деньги меня не любят. Что делать? – спросила она пожилого психолога.

Он внимательно выслушал, много уточнял, почему-то все время просил ее рассказывать про детство. Она сердилась и переводила разговор в настоящее время, но он снова возвращал ее в детские годы. Ей казалось, что он бродит по закоулкам ее памяти, стараясь рассмотреть, вытащить на свет ту давнюю обиду. Она этого не хотела, а потому сопротивлялась. Но он все равно узрел, дотошный этот дядька.

— Чиститься вам нужно, — подвел итог он. – Ваши обиды разрослись. На них налипли более поздние обиды, как полипы на коралловый риф. Этот риф стал препятствием на пути потоков жизненной энергии. От этого у вас и в личной жизни проблемы, и с финансами не ладится. У этого рифа острые края, они ранят вашу нежную душу. Внутри рифа поселились и запутались разные эмоции, они отравляют вашу кровь своими отходами жизнедеятельности, и этим привлекают все новых и новых поселенцев.

— Да, я тоже что-то такое чувствую, — кивнула женщина. – Время от времени нервная становлюсь, порой депрессия давит, а иногда всех просто убить хочется. Ладно, надо чиститься. А как?

— Простите ту первую, самую главную обиду, — посоветовал психолог. – Не будет фундамента – и риф рассыплется.

— Ни за что! – вскинулась женщина. – Это справедливая обида, ведь так оно все и было! Я имею право обижаться!

— Вы хотите быть правой или счастливой? – спросил психолог. Но женщина не стала отвечать, она просто встала и ушла, унося с собой свой коралловый риф.

Прошло еще сколько-то лет. Женщина снова сидела на приеме, теперь уже у врача. Врач рассматривал снимки, листал анализы, хмурился и жевал губы.

— Доктор, что же вы молчите? – не выдержала она.

— У вас есть родственники? – спросил врач.

— Родители умерли, с мужем в разводе, а дети есть, и внуки тоже. А зачем вам мои родственники?

— Видите ли, у вас опухоль. Вот здесь, — и доктор показал на снимке черепа, где у нее опухоль. – Судя по анализам, опухоль нехорошая. Это объясняет и ваши постоянные головные боли, и бессонницу, и быструю утомляемость. Самое плохое, что у новообразования есть тенденция к быстрому росту. Оно увеличивается, вот что плохо.

— И что, меня теперь на операцию? – спросила она, холодея от ужасных предчувствий.

— Да нет, — и доктор нахмурился еще больше. – Вот ваши кардиограммы за последний год. У вас очень слабое сердце. Такое впечатление, что оно зажато со всех сторон и не способно работать в полную мощь. Оно может не перенести операции. Поэтому сначала нужно подлечить сердце, а уж потом…

Он не договорил, а женщина поняла, что «потом» может не наступить никогда. Или сердце не выдержит, или опухоль задавит.

— Кстати, анализ крови у вас тоже не очень. Гемоглобин низкий, лейкоциты высокие… Я пропишу вам лекарства, — сказал доктор. – Но и вы должны себе помочь. Вам нужно привести организм в относительный порядок и заодно морально подготовиться к операции.

— А как?

— Положительные эмоции, теплые отношения, общение с родными. Влюбитесь, в конце концов. Полистайте альбом с фотографиями, вспомните счастливое детство.

Женщина только криво усмехнулась.

— Попробуйте всех простить, особенно родителей, — неожиданно посоветовал доктор. – Это очень облегчает душу. В моей практике были случаи, когда прощение творило чудеса.

— Да неужели? – иронически спросила женщина.

— Представьте себе. В медицине есть много вспомогательных инструментов. Качественный уход, например… Забота. Прощение тоже может стать лекарством, причем бесплатно и без рецепта.

Простить. Или умереть. Простить или умереть? Умереть, но не простить? Когда выбор становиться вопросом жизни и смерти, нужно только решить, в какую сторону ты смотришь.

Болела голова. Ныло сердце. «Где ты будешь хранить свою обиду?». «Здесь и здесь». Теперь там болело. Пожалуй, обида слишком разрослась, и ей захотелось большего. Ей вздумалось вытеснить свою хозяйку, завладеть всем телом. Глупая обида не понимала, что тело не выдержит, умрет.

Она вспомнила своих главных обидчиков – тех, из детства. Отца и мать, которые все время или работали, или ругались. Они не любили ее так, как она этого хотела. Не помогало ничего: ни пятерки и похвальные грамоты, ни выполнение их требований, ни протест и бунт. А потом они разошлись, и каждый завел новую семью, где ей места не оказалось. В шестнадцать лет ее отправили в техникум, в другой город, всучив ей билет, чемодан с вещами и три тысячи рублей на первое время, и все – с этого момента она стала самостоятельной и решила: «Не прощу!». Она носила эту обиду в себе всю жизнь, она поклялась, что обида вместе с ней и умрет, и похоже, что так оно и сбывается.

Но у нее были дети, были внуки, и вдовец Сергей Степаныч с работы, который пытался неумело за ней ухаживать, и умирать не хотелось. Ну правда вот – рано ей было умирать! «Надо простить, — решила она. – Хотя бы попробовать».

— Родители, я вас за все прощаю, — неуверенно сказала она. Слова прозвучали жалко и неубедительно. Тогда она взяла бумагу и карандаш и написала: Уважаемые родители!Дорогие родители! Я больше не сержусь. Я вас за все прощаю.

Во рту стало горько, сердце сжалось, а голова заболела еще больше. Но она, покрепче сжав ручку, упрямо, раз за разом, писала: «Я вас прощаю. Я вас прощаю». Никакого облегчения, только раздражение поднялось.

— Не так, — шепнул Ангел. – Река всегда течет в одну сторону. Они старшие, ты младшая. Они были прежде, ты потом. Не ты их породила, а они тебя. Они подарили тебе возможность появиться в этом мире. Будь же благодарной!

— Я благодарна, — произнесла женщина. – И я правда очень хочу их простить.

— Дети не имеют права судить своих родителей. Родителей не прощают. У них просят прощения.

— За что? – спросила она. – Разве я им сделала что-то плохое?

— Ты себе сделала что-то плохое. Зачем ты оставила в себе ту обиду? О чем у тебя болит голова? Какой камень ты носишь в груди? Что отравляет твою кровь? Почему твоя жизнь не течет полноводной рекой, а струится хилыми ручейками? Ты хочешь быть правой или здоровой?

— Неужели это все из-за обиды на родителей? Это она, что ли, так меня разрушила?

— Я предупреждал, — напомнил Ангел. – Ангелы всегда предупреждают: не копите, не носите, не травите себя обидами. Они гниют, смердят и отравляют все живое вокруг. Мы предупреждаем! Если человек делает выбор в пользу обиды, мы не вправе мешать. А если в пользу прощения – мы должны помочь.

— А я еще смогу сломать этот коралловый риф? Или уже поздно?

— Никогда не поздно попробовать, — мягко сказал Ангел.

— Но они ведь давно умерли! Не у кого теперь просить прощения, и как же быть?

— Ты проси. Они услышат. А может, не услышат. В конце концов, ты делаешь это не для них, а для себя.

— Дорогие родители, — начала она. – Простите меня, пожалуйста, если что не так… И вообще за все простите.

Она какое-то время говорила, потом замолчала и прислушалась к себе. Никаких чудес – сердце ноет, голова болит, и чувств особых нет, все как всегда.

— Я сама себе не верю, — призналась она. – Столько лет прошло…

— Попробуй по-другому, — посоветовал Ангел. – Стань снова ребенком.

— Как?

— Опустись на колени и обратись к ним, как в детстве: мама, папа.

Женщина чуть помедлила и опустилась на колени. Она сложила руки лодочкой, посмотрела вверх и произнесла: «Мама. Папа». А потом еще раз: «Мама, папа…». Глаза ее широко раскрылись и стали наполняться слезами. «Мама, папа… это я, ваша дочка… простите меня… простите меня!». Грудь ее сотрясли подступающие рыдания, а потом слезы хлынули бурным потоком. А она все повторяла и повторяла: «Простите меня. Пожалуйста, простите меня. Я не имела права вас судить. Мама, папа…».

Понадобилось немало времени, прежде чем потоки слез иссякли. Обессиленная, она сидела прямо на полу, привалившись к дивану.

— Как ты? – спросил Ангел.

— Не знаю. Не пойму. Кажется, я пустая, — ответила она.

— Повторяй это ежедневно сорок дней, — сказал Ангел. – Как курс лечения. Как химиотерапию. Или, если хочешь, вместо химиотерапии.

— Да. Да. Сорок дней. Я буду.

В груди что-то пульсировало, покалывало и перекатывалось горячими волнами. Может быть, это были обломки рифа. И впервые за долгое время совершенно, ну просто ни о чем, не болела голова.

[Светлана]

Демон Кратий

Медленно рабы шли друг за другом, и каждый нёс отшлифованный камень.
Четыре шеренги, длиной в полтора километра каждая, от камнетёсов до места, где началось строительство города-крепости, охраняли стражники.
На десяток рабов полагался один вооружённый воин-стражник.
В стороне от идущих рабов, на вершине тринадцатиметровой рукотворной горы из отшлифованных камней, сидел Кратий — один из верховных жрецов; на протяжении четырёх месяцев, он молча наблюдал за происходящим.
Его никто не отвлекал, никто, даже взглядом, не смел прервать его размышления.
Рабы и стража воспринимали искусственную гору с троном на вершине, как неотъемлемую часть ландшафта.
И на человека, то сидящего неподвижно на троне, то прохаживающегося по площадке на вершине горы, уже никто не обращал внимания.
Кратий поставил перед собой задачу переустроить государство, на тысячелетие укрепить власть жрецов, подчинив им всех людей Земли, сделать их всех, включая правителей государств, рабами жрецов.
Однажды Кратий спустился вниз, оставив на троне своего двойника. Жрец поменял одежду, снял парик.
Приказал начальнику стражи, чтобы его заковали в цепи, как простого раба, и поставили в шеренгу, за молодым и сильным рабом по имени Нард.
Вглядываясь в лица рабов, Кратий заметил, что у этого молодого человека взгляд пытливый и оценивающий, а не блуждающий или отрешённый, как у многих.
Лицо Нарда было то сосредоточенно-задумчивым, то взволнованным. «Значит, он вынашивает какой-то свой план», — понял жрец, но хотел удостовериться, насколько точным было его наблюдение.
Два дня Кратий следил за Нардом, молча таская камни, сидел с ним рядом во время трапезы и спал рядом на нарах.
На третью ночь, как только поступила команда «Спать», Кратий повернулся к молодому рабу и шёпотом, с горечью и отчаянием, произнёс непонятно кому адресованный вопрос:
«Неужели, так будет продолжаться всю оставшуюся жизнь?»
Жрец увидел: молодой раб вздрогнул и мгновенно развернулся лицом к жрецу, глаза его блестели. Они сверкали, даже при тусклом свете горелок большого барака.

— Так не будет долго продолжаться. Я додумываю план. И ты, старик, тоже можешь в нём принять участие, — прошептал молодой раб.
— Какой план? — равнодушно и со вздохом спросил жрец.
Нард горячо и уверенно стал объяснять:
— И ты, старик, и я, и все мы скоро будем свободными людьми, а не рабами. Ты посчитай, старик: на каждый десяток рабов приходится по одному стражнику. И за пятнадцатью рабынями, которые готовят пишу, шьют одежду, наблюдает тоже один стражник.
Если, в обусловленный час, все мы набросимся на стражу, то победим её. Пусть стражники вооружены, а мы закованы в цепи. Нас десять на каждого, и цепи тоже можно использовать, как оружие, подставляя их под удар меча. Мы разоружим всех стражников, свяжем их и завладеем оружием.
— Эх, юноша, — снова вздохнул Кратий и, как бы безучастно, произнёс: — твой план недодуман: стражников, которые наблюдают за нами, разоружить можно, но вскоре правитель пришлёт новых, может быть даже целую армию, и убьёт восставших рабов.
— Я и об этом подумал, старик. Надо выбрать такое время, когда не будет армии. И это время настаёт. Мы все видим, как армию готовят к походу. Заготавливают провиант на три месяца пути.
Значит, через три месяца, армия придёт в назначенное место и вступит в бой. В сражении она ослабеет, но победит, захватит много новых рабов.
Для них уже строятся новые бараки. Мы должны начать разоружать стражу, как только армия нашего правителя вступит в сражение с другой армией.
Гонцам потребуется месяц, что бы доставить сообщение о необходимости немедленного возврата. Ослабевшая армия будет возвращаться не менее трёх месяцев.
За четыре месяца мы сумеем подготовиться к встрече. Нас будет не меньше, чем солдат в армии. Захваченные рабы захотят быть с нами, когда увидят, что произошло. Я правильно всё предопределил, старик.
— Да, юноша, ты с планом, с мыслями своими можешь стражников разоружить и одержать победу над армией, — ответил жрец уже подбадривающе и добавил: — но, что потом рабы станут делать и что произойдёт с правителями, стражниками и солдатами?
— Об этом я немного думал. И пока приходит в голову одно: все, кто рабами были, станут нерабами. Все, кто сегодня не рабы, рабами будут, — как бы размышляя вслух, не совсем уверенно ответил Нард.
— А жрецов? Скажи мне юноша, к рабам или нерабам жрецов, когда ты победишь, причислишь?
— Жрецов? Об этом тоже я не думал. Но сейчас предполагаю: пускай жрецы останутся, как есть. Их слушают рабы, правители.
Хоть сложно их порой понять, но думаю, они — безвредны. Пускай рассказывают о богах, а жизнь свою мы знаем сами, как лучше проживать.
— Как лучше — это хорошо, — ответил жрец и притворился, что ужасно хочет спать.
Но Кратий в эту ночь не спал. Он размышлял.
«Конечно, — думал Кратий, — проще всего о заговоре сообщить правителю, и схватят юношу-раба, он явно главный вдохновитель для других. Но это не решит проблемы.
Желание освобождения от рабства всегда будет у рабов. Появятся новые предводители, будут разрабатываться новые планы, а раз так — главная угроза для государства всегда будет присутствовать внутри государства».
Перед Кратием стояла задача: разработать план порабощения всего мира.
Он понимал: достичь цели с помощью только физического насилия не удастся. Необходимо психологическое воздействие на каждого человека, на целые народы.
Нужно трансформировать мысль людскую, внушить каждому: рабство есть высшее благо.
Необходимо запустить саморазвивающуюся программу, которая будет дезориентировать целые народы в пространстве, времени и понятиях. Но самое главное — в адекватном восприятии действительности.
Мысль Кратия работала всё быстрее, он перестал чувствовать тело, тяжёлые кандалы на руках и ногах. И вдруг, словно вспышка молнии, возникла программа.
Ещё не детализированная и не объяснимая, но уже ощущаемая и обжигающая своей масштабностью. Кратий почувствовал себя единовластным правителем мира.
Жрец лежал на нарах, закованный в кандалы, и восхищался сам собой:
«Завтра утром, когда поведут всех на работу, я подам условный знак, и начальник охраны распорядится вывести меня из шеренги рабов, снять кандалы. Я детализирую свою программу, произнесу несколько слов, и мир начнёт меняться.
Невероятно! Всего несколько слов — и весь мир подчинится мне, моей мысли. Бог действительно дал человеку силу, которой нет равной во Вселенной, эта сила — человеческая мысль.
Она производит слова и меняет ход истории.
Необыкновенно удачная сложилась ситуация. Рабы подготовили план восстания. Он — рационален, этот план, и явно может привести к положительному для них промежуточному результату.
Но я, всего лишь, несколькими фразами, не только их, но и потомков сегодняшних рабов, да и правителей земных, рабами быть грядущих тысяч лет заставлю».
Уром, по знаку Кратия, начальник охраны снял с него кандалы. И уже на следующий день на его наблюдательную площадку были приглашены остальные пять жрецов и фараон.
Перед собравшимися Кратий начал свою речь:
— То, что вы сейчас услышите, не должно быть никем записано или пересказано. Вокруг нас нет стен, и мои слова никто кроме вас не услышит.
Я придумал способ превращения всех людей, живущих на Земле, в рабов нашего фараона.
Сделать это, даже с помощью многочисленных войск и изнурительных войн, невозможно.
Но я сделаю это несколькими фразами. Пройдёт всего два дня, после их произнесения, и вы убедитесь, как начнёт меняться мир.
Смотрите: внизу длинные шеренги закованных в цепи рабов несут по одному камню. Их охраняет множество солдат. Чем больше рабов, тем лучше для государства — так мы всегда считали.
Но, чем больше рабов, тем более приходится опасаться их бунта. Мы усиливаем охрану.
Мы вынуждены хорошо кормить своих рабов, иначе, они не смогут выполнять тяжёлую физическую работу. Но они — всё равно, ленивы и склонны к бунтарству.
Смотрите, как медленно они двигаются, а обленившаяся стража не погоняет их плетьми и не бьёт, даже здоровых и сильных рабов.
Но, они будут двигаться гораздо быстрее. Им не будет нужна стража. Стражники превратятся тоже в рабов. Свершить подобное можно так.
Пусть сегодня, перед закатом, глашатаи разнесут указ фараона, в котором будет сказано:
«С рассветом нового дня, всем рабам даруется полная свобода. За каждый камень, доставленный в город, свободный человек будет получать одну монету.
Монеты можно обменять на еду, одежду, жилище, дворец в городе и сам город. Отныне вы — свободные люди».
Когда жрецы осознали сказанное Кратием, один из них, самый старший по возрасту, произнёс:
— Ты — демон, Кратий. Тобой задуманное демонизмом множество земных народов покроет.
— Пусть демон я, и мной задуманное пусть люди в будущем демократией зовут.
Указ на закате был оглашён рабам, они пришли в изумление, и многие не спали ночью, обдумывая новую счастливую жизнь.
Утром следующего дня жрецы и фараон вновь поднялись на площадку искусственной горы. Картина, представшая их взорам, поражала воображение.
Тысячи людей, бывших рабов, наперегонки тащили те же камни, что и раньше.
Обливаясь потом, многие несли по два камня. Другие, у которых было по одному, бежали, поднимая пыль.
Некоторые охранники тоже тащили камни. Люди, посчитавшие себя свободными — ведь с них сняли кандалы, стремились получить, как можно больше вожделенных монет, чтобы построить свою счастливую жизнь.
Кратий ещё несколько месяцев провёл на своей площадке, с удовлетворением наблюдая за происходящим внизу.
А изменения были колоссальными. Часть рабов объединилась в небольшие группы, соорудили тележки и, доверху нагрузив камнями, обливаясь потом, толкали эти тележки.
«Они еще много приспособлений наизобретают, — с удовлетворением думал про себя Кратий, — вот уже и услуги внутренние появились: разносчики воды и пищи.
Часть рабов ели прямо на ходу, не желая тратить времени на дорогу в барак для приёма пищи, и расплачивались, с подносившими её, полученными монетами.
Надо же, и лекари появились у них: прямо на ходу помощь пострадавшим оказывают, и тоже за монеты. И регулировщиков движения выбрали.
Скоро выберут себе начальников, судей. Пусть выбирают: они, ведь, считают себя свободными, а суть — не изменилась, они, по-прежнему, таскают камни...»
Так и бегут они, сквозь тысячелетия, в пыли, обливаясь потом, таща тяжёлые камни. И сегодня, потомки тех рабов, продолжают свой бессмысленный бег...
— Ты, наверное, имеешь в виду простых рабочих, Анастасия? Пожалуй, с этим можно, согласиться. Но, к категории рабов нельзя отнести руководителей предприятий, чиновников, предпринимателей.
— Ты видишь в них различие, Владимир, так сформулируй, в чём оно?
— В том, что одни работают, таскают камни, как рабы. Другие руководят тасканием, а по-современному — производственным процессом.
— Но руководство — тоже ведь, работа и зачастую посложней, чем перенос рабом камней.
— Ну, в общем — «да», предпринимателям побольше думать надо. Их мысль с утра до вечера работой занята. Что ж, получается, тогда и фараон, и президент, и канцлер — тоже рабы?
— Да, это так. Стали рабами и жрецы, свершившие деянье роковое.
— Но, если есть рабы, должны быть рабовладельцы. Кто они? Если даже жрецов ты не относишь к ним?
— Рабовладелец — мир искусственный, людьми творимый. А стражники — сидят у большинства людей внутри, и хлещут их плетьми, и заставляют зарабатывать монеты.
— Печальная картина и безысходная получается.
За прошедшие тысячелетия возникали и исчезали целые империи, менялись религии, законы, а в главном, ничего не изменилось: как был человек рабом, так и остался им.
Неужели, такое положение невозможно исправить?
— Возможно.
— Как? И кто способен это сделать?
— Образ.
— Что значит, образ? Какой?
— Тот образ, что иную ситуацию представит для людей.
Сам посуди, Владимир, те люди, что, посредством денег, сегодня миром управляют, считают, будто счастье человеку лишь власть и деньги могут принести.
И большинство людей, стремящихся монеты заработать, их в этом убеждают.
Но, часто, очень часто страдают победители бессмысленнейшей гонки.
Иллюзорных высот достигают и острее других ощущают всю бессмысленность жизни своей.
Из книги В. Мегре

[Специалист]

ПРИТЧА "САМОЕ ЦЕННОЕ"

Один человек в детстве был дружен со стариком–соседом. Но время шло, появился колледж и увлечения, затем работа и личная жизнь. Каждую минуту молодой мужчина был занят, и у него не было времени ни вспомнить о прошлом, ни даже побыть с близкими.
Однажды он узнал, что сосед умер – и неожиданно вспомнил: старик многому научил его, стараясь заменить мальчику погибшего отца. Ощутив свою вину, он приехал на похороны.

Вечером, после погребения, мужчина зашел в опустевший дом покойного. Всё было так, как и много лет назад. Вот только маленькая золотая коробочка, в которой, по словам старика, хранилась самая ценная для него вещь, исчезла со стола. Подумав, что ее забрал кто-то из немногочисленных родственников, мужчина покинул дом.

Однако через две недели он получил посылку. Увидев на ней имя соседа, мужчина вздрогнул и открыл коробку. Внутри лежала та самая золотая коробочка.

В ней оказались карманные золотые часы с гравировкой: «Спасибо за время, что проводил со мной».

И он понял-самым Ценным для старика было время, проведённое со своим маленьким другом. С тех пор мужчина старался как можно больше времени уделять жене и сыну.

Жизнь измеряется не количеством вдохов. Она измеряется – Временем, Добрым Вниманием и Добрыми Делами, которые мы — Подарили своим ближним.

Время утекает от нас каждую секунду. И его нужно тратить — прямо сейчас.

[Специалист]

Притча.

Жил-был один самый что ни на есть простой человек. Случилось так, что стало жить ему невыносимо, пришел в храм.

И тут к нему подходит один человек:
- Не так руки держишь!
Вторая подбегает:
- Совсем не так одет!
Третья ворчит:
- Свечку поди на улице, а не в храме купил?
Сзади одергивают:
- Неправильно крестишься!...

В конце концов подошла одна женщина и поучает:
- Знаете что, вышли бы из храма, купили себе книжку о том, как себя здесь вести надо, потом бы и заходили!
Вышел человек из храма, сел на лавку и горько заплакал...

И подходит к нему Христос:
- Что ты, чадо, плачешь?
Поворачивает человек свое заплаканное лицо и говорит:
- Господи! Меня в храм не пускают!
Обнял его Господь и тихо говорит:
- Ты не плачь, они и Меня давно туда не пускают...

[Светлана]

Однажды Ученик попросил учителя:

- Ты такой мудрый. Ты всегда в хорошем настроении, никогда не злишься. Помоги и мне быть таким.

Учитель согласился и попросил ученика принести картофель и прозрачный пакет.

- Если ты на кого-нибудь разозлишься и затаишь обиду, - сказал учитель, - то возьми этот картофель. С одной его стороны напиши своё имя, с другой имя человека, с которым произошёл конфликт, и положи этот картофель в пакет.

- И это всё ? - недоумённо спросил ученик.

- Нет, - ответил учитель. - Ты должен всегда этот мешок носить с собой. И каждый раз, когда на кого-нибудь обидишься, добавлять в него картофель.

Ученик согласился. Прошло какое-то время. Пакет ученика пополнился ещё несколькими картофелинами и стал уже достаточно тяжёлым. Его очень неудобно было всегда носить с собой. К тому же тот картофель, что он положил в самом начале, стал портиться. Он покрылся скользким гадким налётом, некоторый пророс, некоторый зацвёл и стал издавать резкий неприятный запах.

Ученик пришёл к учителю и сказал:

- Это уже невозможно носить с собой. Во-первых, пакет слишком тяжёлый, а во-вторых, картофель испортился. Предложи что-нибудь другое.

Но учитель ответил:- То же самое происходит и у тебя в душе. Когда ты, на кого-нибудь злишься, обижаешься, то у тебя в душе появляется тяжёлый камень. Просто ты это сразу не замечаешь. Поступки превращаются в привычки, привычки - в характер, который рождает зловонные пороки. И об этом грузе очень легко забыть, ведь он слишком тяжёлый, чтобы носить его постоянно с собой. Я дал тебе возможность понаблюдать весь этот процесс со стороны. Каждый раз, когда ты решишь обидеться или, наоборот, обидеть кого-то, подумай, нужен ли тебе этот груз. Наши пороки порождаем мы сами. А нужно ли таскать мешок испорченной картошки за спиной?

[Светлана]

Конца Света не будет, или Есть ли жизнь после родов?

В животе беременной женщины разговаривают двое младенцев. Один из них — верующий, другой — неверующий. Спросил как-то неверующий младенец брата:
- Ты веришь в жизнь после родов?
- Да, конечно. Всем понятно, что жизнь после родов существует. Мы здесь для того, чтобы стать достаточно сильными и готовыми к тому, что нас ждёт потом.
- Это глупость! Никакой жизни после родов быть не может! Ты можешь себе представить, как такая жизнь могла бы выглядеть? — возразил неверующий.
Верующий в ответ:
- Я не знаю всех деталей, но я верю, что там будет больше света и что мы, может быть, будем сами ходить и есть своим ртом.
- Какая ерунда! — воскликнул неверующий. — Невозможно же самим ходить и есть ртом! Это вообще смешно! У нас есть пуповина, которая нас питает. Знаешь, я хочу сказать тебе: невозможно, чтобы существовала жизнь после родов, потому что наша жизнь — пуповина — и так уже слишком коротка.
- А я уверен, что это возможно. Всё будет просто немного по-другому. Это можно себе представить.
Снова возразил неверующий:
- Но ведь оттуда ещё никто никогда не возвращался! Жизнь просто заканчивается родами. И вообще, жизнь — это одно большое страдание в темноте.
- Нет, нет! Я точно не знаю, как будет выглядеть наша жизнь после родов, но в любом случае, мы увидим маму, и она позаботится о нас.
- Маму? Ты веришь в маму? И где же она находится?
- Она везде вокруг нас, мы в ней пребываем и благодаря ей движемся и живём, без неё мы просто не можем существовать.
- Полная ерунда! Я не видел никакой мамы, и поэтому очевидно, что её просто нет, — воскликнул неверующий младенец.

- Не могу с тобой согласиться. Ведь иногда, когда всё вокруг затихает, можно услышать, как она поёт, и почувствовать, как она гладит наш мир. Я твёрдо верю, что наша настоящая жизнь начнётся только после родов.

phpBB [media]

Еще одна:


Однажды я, подумав, спросила своего Учителя: "Мастер, скажи, а почему сейчас так много фанатиков среди различных учений и духовных направлений?"

Учитель открыл свою старую потрепанную волховскую тетрадь, погладил свою густую красивую бороду, некоторое время молча посмотрел вдаль, словно в глубь веков, потом сделал глубокий вдох и выдох и молвил, цитируя самого себя:
"...Когда ВеликоМудрый смотрит на изогнутую сосну, он видит её Природное Совершенство...тем самым привыкая к Правильному ВосПриятию...
...Когда неПутёвый смотрит на кривую сосну, он видит только её изъяны и НЕсовершенство...тем самым привыкая к НЕправильному ВосПриятию...
...Когда ВеликоМудрый видит Ключ, он осознаёт природу и возможности Замка... ВосПринимая и Видя Путь, который скрывается за дверью...
...Когда неПутёвый смотрит на ключ, он не осознаёт природу и возможности не только замка, но и самого Ключа, и всё пытается найти инструкцию по применению этого (по его мнению) нелепого и ненужного предмета...не видя и не воспринимая не только Путь, но и саму Дверь...

...Дверь иногда можно открыть только одним ключом... Но, в большинстве случаев, она просто не закрыта...",

[Специалист]

Мечтать - значит стремиться к счастью, веря, что каким бы трудным не было его достижение, всё будет именно так, как ты мечтаешь! (сказала Наталья Орейро)


Именно к тебе...

Помните, что счастье не зависит от того, кто вы и что вы имеете; оно зависит исключительно от того, что вы думаете.


Притча о создании женщины

Когда Бог создавал женщину, он работал поздно на 6-й день. К нему зашел ангел и спросил: “Зачем ты тратишь так много времени на это?”
Господь ответил: “Посмотри на все спецификации, которые я должен соблюсти, чтобы сделать ее. Она должна быть легко моющейся, но не из пластика, иметь больше чем 200 двигающихся частей и в то же время грациозно двигаться. Должна излечивать себя, когда она больна. Работать по 18 часов в сутки. У нее должно быть только две руки, но она должна уметь обнять сразу несколько детей, и уметь обнять так, чтобы прошла любая боль, будь то пораненное колено или душа”.
Ангел был впечатлен: “А это стандартная модель? Это же невозможно! Слишком много работы на один день. Отложи ее на потом”.
“Нет” – сказал Господь, “Я закончу ее сегодня, и она будет моей любимицей”.
Ангел подошел ближе и прикоснулся к женщине. “Господь, но она такая мягкая!”
“Да, она мягкая, но я так же сделал ее очень сильной. Ты и представить себе не можешь, что она может выдержать и преодолеть. Она выглядит хрупкой, но в ней огромная мощь.”
“А думать она может?” – спросил ангел.
Господь ответил: “Она может не только думать, но и убеждать”.
Ангел дотронулся до щеки женщины. “Господь, кажется, она у тебя получилась бракованная – она протекает”.
“Нет, она не бракованная” – поправил ангела, Бог, “Это слезы”.
“Для чего они?” – спросил ангел.
“Они выражают ее печаль, ее любовь, ее одиночество, ее страдания и ее гордость”.
Ангел был действительно впечатлен. “Господь, ты гений! Ты обо всем подумал. Женщина и в самом деле изумительна!”
“О, да” – сказал Бог. “У нее есть силы, которые могут удивить мужчину. Она может смеяться, когда ей хочется плакать. Она может улыбаться, когда ей страшно. Она будет помогать другому, когда ей самой нужна помощь. Один лишь ее взгляд способен сделать то, что мужчине не под силу...”
Ангел не мог произнести ни слова и стоял зачарован.
Затем Господь вздохнул: “Но есть в ней один недостаток, который если она сама не исправит, может испортить ей жизнь”.
“Что же это?”
“Она не знает себе цену...”




Женщина - это Цветок. А мужчина - Садовник. Садовник ухаживает и растит Цветок. Цветок в свою очередь благодарит его, даря ему свою нежность и красоту.
У самого заботливого Садовника самый прекрасный Цветок!

Опросы показали, что мужчины, которые каждый день целуют своих жен перед выходом на работу, имеют более высокий доход, чем те, которые этого не делают.

Девочки, быстренько поцеловали своих любимых!

- Любимая, что тебе подарить?
- Все равно, милый - лишь бы коробка автомат, и цифровая система навигации!..